|
Mr Caleb Jonathan lived in Essex. After a courteous exchange of letters, Poirot received an invitation, almost royal in its character, to dine and sleep. The old gentleman was decidedly a character. After the insipidity of young George Mayhew, Mr Jonathan was like a glass of his own vintage port.
He had his own methods of approach to a subject, and it was not until well on towards midnight, when sipping a glass of fragrant old brandy, that Mr Jonathan really unbent. In oriental fashion he had appreciated Hercule Poirot’s courteous refusal to rush him in any way. Now, in his own good time, he was willing to elaborate the theme of the Crale family.
"Our firm, of course, has known many generations of the Crales. I knew Amyas Crale and his father, Richard Crale, and I can remember Enoch Crale-the grandfather. Country squires, all of them, thought more of horses than human beings. They rode straight, liked women, and had no truck with ideas. They distrusted ideas. But Richard Crale’s wife was cram full of ideas-more ideas than sense. She was poetical and musical-she played the harp, you know. She enjoyed poor health and looked very picturesque on her sofa. She was an admirer of Kingsley. That’s why she called her son Amyas. His father scoffed at the name-but he gave in.
Amyas Crale profited by his mixed inheritance. He got his artistic trend from his weakly mother, and his driving power and ruthless egoism from his father. All the Crales were egoists. They never by any chance saw any point of view but their own."
|
Мистер Кэлеб Джонатан жил в Эссексе. После вежливого обмена письмами Пуаро получил приглашение, чуть ли не королевское по тону, отобедать и переночевать. Старый джентльмен, несомненно, был большим оригиналом. После пресного Джорджа Мейхью мистер Джонатан напоминал стакан выдержанного портвейна его собственного разлива.
У него были собственные методы подхода к интересующей собеседника теме, а поэтому только ближе к полуночи, попивая ароматный марочный коньяк, мистер Джонатан наконец расслабился. На восточный манер он по достоинству оценил тактичность Эркюля Пуаро, который не торопил его. Вот теперь, на досуге, он был готов подробно поговорить о семье Крейлов.
"Наша фирма знала не одно поколение этой семьи. Я лично был знаком с Эмиасом Крейлом и его отцом, Ричардом Крейлом. Помню я и Инока Крейла, деда. Все они были деревенские сквайры, думали больше о лошадях, чем о людях. Держались в седле прямо, любили женщин, и мысли их не обременяли. К мыслям они относились с подозрением. Зато жена Ричарда Крейла была до отказа набита идеями — больше идей, чем здравого смысла. Она писала стихи, любила музыку — даже играла на арфе. Она была не крепкого здоровья и очень живописно смотрелась у себя на диване. Она была поклонницей Кингсли и поэтому назвала своего сына Эмиасом. Отцу имя не нравилось, но перечить он не стал.
Эмиасу Крейлу качества, унаследованные от столь разных родителей, пошли только на пользу. От болезненной матери он унаследовал художественный дар, а от отца — энергию и невероятный эгоизм. Все Крейлы были себялюбцы. Никогда и ни при каких обстоятельствах они не признавали иной точки зрения, кроме собственной."
|
|
Tapping with a delicate finger on the arm of his chair, the old man shot a shrewd glance at Poirot.
"Correct me if I am wrong, M. Poirot, but I think you are interested in-character, shall we say?"
Poirot replied. "That, to me, is the principal interest of all my cases."
"I can conceive of it. To get under the skin, as it were, of your criminal. How interesting. How absorbing. Our firm, of course, have never had a criminal practice. We should not have been competent to act for Mrs Crale, even if taste had allowed. Mayhews, however, were a very adequate firm. They briefed Depleach-they didn’t perhaps show much imagination there-still, he was very expensive and, of course, exceedingly dramatic! What they hadn’t the wits to see was that Caroline would never play up in the way he wanted her to. She wasn’t a dramatic woman."
"What was she?" asked Poirot. "It is that that I am chiefly anxious to know."
"Yes, yes-of course. How did she come to do what she did? That is the really vital question. I knew her, you know, before she married. Caroline Spalding, she was. A turbulent unhappy creature. Very alive. Her mother was left a widow early in life and Caroline was devoted to her mother. Then the mother married again-there was another child. Yes-yes, very sad, very painful. These young, ardent, adolescent jealousies."
"She was jealous?"
"Passionately so. There was a regrettable incident. Poor child, she blamed herself bitterly afterwards. But you know, M. Poirot, these things happen. There is an inability to put on the brakes. It comes-it comes with maturity."
|
Постучав тонким пальцем по ручке кресла, старик окинул Пуаро хитрым взглядом.
"Поправьте меня, если я не прав, мсье Пуаро, но, по-моему, вы интересуетесь... характером, так сказать?"
"Во всех моих расследованиях, ответил Пуаро,— это меня интересует больше всего.
"Я вас понимаю. Вам хочется залезть в шкуру преступника. Очень интересно и увлекательно. Наша фирма никогда не занималась уголовной практикой, и поэтому мы не сочли себя достаточно компетентными действовать в интересах миссис Крейл, хотя это было бы вполне уместно. Мейхью вполне же отвечали требованиям. Они готовили документы для Деплича — возможно, им не хватило широты,— он требовал больших затрат и умел производить яркое впечатление. Однако у них недостало ума сообразить, что Кэролайн никогда не будет вести себя так, как от нее требовалось. Она не умела притворяться."
"А что она собой представляла?" спросил Пуаро. "Вот это мне больше всего хотелось бы знать."
"Да, да, конечно. Почему она совершила то, что совершила? Вот самый главный вопрос. Видите ли, я знал ее еще до замужества. Кэролайн Сполдинг — это очень несчастное существо, хотя от природы очень жизнерадостное. Ее мать рано овдовела, и Кэролайн была к ней очень привязана. Затем мать вышла замуж снова, родился ребенок, появление которого Кэролайн восприняла крайне болезненно. С неистовой, по-юношески пылкой ревностью."
"Она ревновала?"
"Страстно. И произошел весьма прискорбный инцидент. Бедное дитя, она впоследствии горько раскаивалась в случившемся. Но, как вам известно, мсье Пуаро, подобные эпизоды случаются в нашей жизни. Человек не всегда умеет сдерживаться. Это приходит потом, со зрелостью."
|
