A day or two after that I was suddenly recalled to the Argentine. So it happened that I never saw Jane Wilkinson again and only read in the paper of her trial and condemnation. Unexpectedly, at least unexpectedly to me, she went completely to pieces when charged with the truth. So long as she was able to be proud of her cleverness and act her part she made no mistakes, but once her self-confidence failed her, owing to someone having found her out, she was as incapable as a child would be of keeping up a deception. Cross-examined, she went completely to pieces.

So, as I said before, that luncheon party was the last time I saw Jane Wilkinson. But when I think of her, I always see her the same way - standing in her room at the 'Savoy' trying on expensive black clothes with a serious absorbed face. I am convinced that that was no pose. She was being completely natural. Her plan had succeeded and therefore she had no further qualms and doubts. Neither do I think that she ever suffered one pang of remorse for the three crimes she had committed.

Через день или два после описываемых событий мне пришлось срочно выехать в Аргентину, поэтому о суде над Джейн Уилкинсон и о вынесенном ей смертном приговоре я узнал из газет. К моему удивлению, она вовсе не пыталась защищаться и сникла, как только ей предъявили обвинение, основанное на выводах Пуаро. Пока она могла гордиться своей хитростью и играть избранную роль, она не теряла хладнокровия, но когда ее разоблачили, она испугалась как ребенок, и тут уже было не до игры. На первом же допросе она призналась во всем.

Как я уже говорил, в последний раз я видел Джейн Уилкинсон на обеде. Но когда я вспоминаю о ней, то всегда вижу, как она примеряет траур перед зеркалом в 'Савое' с серьезным, отрешенным лицом. Я уверен, что в тот момент она не играла, а вела себя абсолютно естественно. Ее план удался, и ей больше не о чем было беспокоиться. Кроме того, я уверен, что ни одну из трех своих жертв ей не было жаль.

I reproduce here a document which she had directed was to be sent to Poirot after her death. It is, I think, typical of that very lovely and completely conscienceless lady.

"Dear M. Poirot, I have been thinking things over and I feel that I should like to write this for you. I know that you sometimes publish reports of your cases. I don't really think that you've ever published a document by the person themselves. I feel, too, that I would like everyone to know just exactly how I did it all. I still think it was all very well planned. If it hadn't been for you everything would have been quite all right. I've felt rather bitter about that, but I suppose you couldn't help it. I'm sure, if I send you this, you'll give it plenty of prominence. You will, won't you? I should like to be remembered. And I do think I am really a unique person. Everybody here seems to think so.

В заключение привожу здесь документ, который она распорядилась передать Пуаро после ее смерти. Он как нельзя лучше характеризует эту очаровательную, но совершенно бессовестную женщину.

"Дорогой мсье Пуаро! Я долго думала и решила написать вам, потому что знаю, что вы иногда пишете рассказы о делах, которые расследуете. Наверное, у вас никогда не было документа, написанного героем вашего рассказа. К тому же я хочу, чтобы как можно больше людей знало, как я это сделала. Я до сих пор считаю, что придумала все очень хорошо. Если бы не вы, все получилось бы, как я хотела. Я, конечно, сердита на вас, но вы ведь тоже старались, как и я, так что тут ничего не поделаешь. Надеюсь, что вы покажете это письмо всем-всем! Обещаете? Я хочу, чтобы меня помнили. Если говорить откровенно, без притворства, то таких, как я, больше нет. Тут все так считают.

It began in America when I got to know Merton. I saw at once that if only I were a widow he would marry me. Unfortunately, he has got a queer sort of prejudice against divorce. I tried to overcome it but it was no good, and I had to be careful, because he was a very kinky sort of person.

I soon realized that my husband simply had got to die, but I didn't know how to set about it. You can imagine things like that ever so much better in the States. I thought and I thought - but I couldn't see how to arrange it. And then, suddenly, I saw Carlotta Adams do her imitation of me and at once I began to see a way. With her help I could get an alibi. That same evening I saw you, and it suddenly struck me that it would be a good idea to send you to my husband to ask him for a divorce. At the same time I would go about talking of killing my husband, because I've always noticed that if you speak the truth in a rather silly way nobody believes you. I've often done it over contracts. And it's also a good thing to seem stupider than you are. At my second meeting with Carlotta Adams I broached the idea. I said it was a bet, and she fell for it at once. She was to pretend to be me at some party and if she got away with it she was to have ten thousand dollars. She was very enthusiastic and several of the ideas were hers - about changing clothes and all that. You see, we couldn't do it here because of Ellis and we couldn't do it at her place because of her maid. She, of course, didn't see why we couldn't. It was a little awkward. I just said ‘No.' She thought me a little stupid about it, but she gave in and we thought of the hotel plan. I took a pair of Ellis's pince-nez.

Все началось в Америке, когда я познакомилась с Мертоном. Я сразу поняла, что он женится на мне, только если я буду вдовой. К сожалению, у него какое-то допотопное отношение к разводу. Я пыталась его переубедить, но у меня это не получилось, к тому же я боялась особенно на него давить, он ведь со странностями.

Скоро мне стало ясно, что моему мужу надо умереть, но я не знала, как это устроить. В Штатах с этим намного легче, но он-то жил здесь! Чего я только не придумывала, но все было не то! И как раз тогда я пошла смотреть выступление Карлотты Адамс. У меня сразу возникла эта идея. С ее помощью я могла получить алиби! В тот же вечер я познакомилась и с вами и подумала, что было бы очень здорово послать вас к Эджверу насчет развода. Я нарочно говорила, что убью его, потому что давно заметила: когда человек говорит правду, но уж как-нибудь очень по-глупому, никто ему не верит. Я это часто проделывала, когда подписывала контракты. Да и вообще казаться глупее, чем ты есть на самом деле, довольно выгодно. Когда мы встретились с Карлоттой Адамс во второй раз, я предложила ей разыграть моих друзей, и она сразу согласилась. Я сказала, что, если она пойдет вместо меня в гости и никто ничего не заметит, я заплачу ей десять тысяч долларов. Она была в восторге и даже подкинула мне несколько идей – например, что нам лучше поменяться платьями. Но мы не могли сделать это у меня в номере из-за Эллис, а у нее дома – из-за ее горничной. Она, конечно, не понимала почему, а объяснить я ей не могла, поэтому просто сказала «нет». Наверное, она считала, что это глупо с моей стороны, но согласилась, и мы договорились снять номер в 'Пиккадилли Палас'. Я взяла у Эллис ее пенсне.

Of course I realized quite soon that she would have to be got out of the way too. It was a pity, but after all, those imitations of hers really were very impertinent. If mine hadn't happened to suit me I'd have been angry about it. I had some veronal myself, though I hardly ever take it, so that was quite easy. And then I had quite a brainwave. You see, it would be so much better if it could seem that she was in the habit of taking it. I ordered a box - the duplicate of one I'd been given and I had her initials put on it and an inscription inside. I thought if I put some odd initial and Paris, November, inside it, it would make it all much more difficult. I wrote for the box from the Ritz when I was in there lunching one day. And I sent Ellis over to fetch it. She didn't know what it was, of course.

Everything went off quite well on the night. I took one of Ellis's corn knives, while she was over in Paris, because it was nice and sharp. She never noticed because I put it back afterwards. It was a doctor in San Francisco who showed me just where to stick it in. He'd been talking about lumbar and cistern punctures, and he said one had to be very careful, otherwise one went through the cistertia magna and into the medulla oblongata where all the vital nerve centres are, and that that would cause immediate death. I made him show me the exact place several times. I thought it might perhaps come in useful one day. I told him I wanted to use the idea in a film.

В тот вечер все шло так, как я задумала. Еще раньше, когда Эллис была в Париже, я взяла из ее педикюрного набора маленький ножичек. Она ничего не заметила, потому что после я положила его назад. Один доктор из Сан-Франциско показал мне в свое время, куда его надо воткнуть. Он говорил о спинномозговых и мозговых пункциях и сказал, что нужно быть очень осторожным, потому что иначе можно попасть в продолговатый мозг, где сосредоточены важные нервные центры, а это вызовет мгновенную смерть. Я заставила его несколько раз показать мне это место – так, на всякий случай, вдруг когда-нибудь пригодится. Ему я сказала, что мне это нужно для съемок.

It was very dishonourable of Carlotta Adams to write to her sister. She'd promised me to tell nobody.

I do think it was clever of me to see what a good thing it would be to tear off that one page and leave he instead of she. I thought of that all by myself. I think I'm more proud of that than anything else. Everyone always says I haven't got brains - but I think it needed real brains to think of that.

I'd thought things over very carefully and I did exactly what I'd planned when the Scotland Yard man came. I rather enjoyed that part of it. I had thought, perhaps, that he'd really arrest me. I felt quite safe, because they'd have to believe all those people at the dinner and I didn't see how they could find out about me and Carlotta changing clothes.

After that I felt so happy and contented. My luck had held and I really felt everything was going to go right. The old Duchess was beastly to me, but Merton was sweet. He wanted to marry me as soon as possible and hadn't the least suspicion.

Со стороны Карлотты Адамс было очень непорядочно писать о нашем уговоре сестре. Она обещала, что никому не расскажет.

Но зато как гениально я сообразила оторвать страницу, да еще с 'а' в придачу! Честно говоря, этим я горжусь больше, чем всем остальным. Все всегда считали меня глупой, но такое может придумать только очень умный человек, правда ведь?

Я все продумала правильно, и, когда пришел тот человек из Скотленд-Ярда, я повела себя ровно так, как планировала, и осталась собой довольна. Я даже была готова к тому, что он меня арестует, но не боялась; я же знала, что мне ничто не угрожает, все гости сэра Монтегю подтвердили бы, что я была с ними. А узнать, что вместо меня там была Карлотта, не мог никто. Так я считала.

После этого мне стало так хорошо, так легко! Удача была на моей стороне, и я чувствовала, что все кончится замечательно. Старая герцогиня по-прежнему не желала меня видеть, но Мертон был ужасно мил. Он собирался жениться на мне, как только пройдут несколько месяцев траура, и ни о чем не догадывался.

I don't think I've ever been so happy as I was those few weeks. My husband's nephew being arrested made me feel just as safe as anything. And I was more proud of myself than ever for having thought of tearing that page out of Carlotta Adams' letter.

The Donald Ross business was just sheer bad luck. I'm not quite sure now just how it was he spotted me. Something about Paris being a person and not a place. Even now I don't know who Paris was - and I think it's a silly name for a man anyway.

It's curious how, when luck starts going against you, it keeps on going. I had to do something about Donald Ross quickly, and that did go all right. It mightn't have, because I hadn't time to be clever or think of making an alibi. I did think I was safe after that.

Of course Ellis told me you had sent for her and questioned her, but I gathered it was all something to do with Bryan Martin. I couldn't think what you were driving at. You didn't ask her whether she had called for the parcel in Paris. I suppose you thought if she repeated that to me I should smell a rat. As it was, it came as a complete surprise. I couldn't believe it. It was just uncanny the way you seemed to know everything I'd done.

Не знаю, была ли я еще когда-нибудь так счастлива, как в те дни. А уж когда арестовали племянника Эджвера, я и вовсе успокоилась и очень гордилась тем, что вырвала ту страницу из письма Карлотты Адамс.

С Дональдом Россом мне просто не повезло. Я и теперь не совсем понимаю, что его так взволновало. Пусть «Париж» не только место, но и какой-то мужчина (что за имя, кстати!) – ну так что из этого?

Вы, наверное, сами знаете, что, когда удача от вас отворачивается, бороться с этим бесполезно. Хотя с Дональдом Россом все тоже прошло гладко. А ведь я должна была торопиться, и у меня было не так уж много времени все как следует обдумать. Я даже не успела сделать себе алиби!

Эллис, конечно, рассказала мне, что вы посылали за ней, но я решила, что она была вам нужна из-за Брайана Мартина. Откуда мне было знать, что у вас на уме? Вы не спрашивали ее ни о Париже, ни о шкатулке. Наверное, вы понимали, что, если она повторит это мне, я догадаюсь, к чему вы клоните. А так меня просто застали врасплох. Я не могла в это поверить! Не представляю, как вам удалось все узнать.

I just felt it was no good. You can't fight against luck. It was bad luck, wasn't it? I wonder if you are ever sorry for what you did. After all, I only wanted to be happy in my own way. And if it hadn't been for me you would never have had anything to do with the case. I never thought you'd be so horribly clever.

You didn't look clever. It's funny, but I haven't lost my looks a bit. In spite of all that dreadful trial and the horrid things that man on the other side said to me, and the way he battered me with questions.

I look much paler and thinner, but it suits me somehow. They all say I'm wonderfully brave. They don't hang you in public any more, do they? I think that's a pity.

I'm sure there's never been a murderess like me before.

I suppose I must say goodbye now. It's very queer. I don't seem to realize things a bit. I'm going to see the chaplain tomorrow.

Yours forgivingly (because I must forgive my enemies, mustn't I?).

Jane Wilkinson.

P.S. Do you think they will put me in Madame Tussauds?

Но я чувствовала, что все пропало. Когда удача отворачивается от тебя, тут уж ничего не поделаешь. Мне ведь просто не повезло, правда? Неужели вам совсем меня не жалко? Я всего лишь хотела быть счастливой. И потом, если бы не я, вы не имели бы к этому делу никакого отношения. Откуда мне было знать, что вы такой умный? Вы совсем не кажетесь умным.

Вы удивитесь, но моя красота совершенно не пострадала. Несмотря на этот ужасный суд и все мерзости, которые тот человек, который сидел напротив, говорил про меня.

Я побледнела и похудела, но мне это идет. Тут все говорят, что я очень храбрая. Сейчас, по-моему, перестали вешать на площади? Жаль.

Я уверена, что таких убийц, как я, еще никогда не было.

Наверное, мне пора с вами попрощаться. Это очень странно. Мне кажется, я чего-то не понимаю. Завтра ко мне придет священник.

Простившая вас (потому что я должна прощать своих врагов, правда?)

Джейн Уилкинсон.

P. S. Как вы думаете, мою статую поставят в Музее мадам Тюссо?"