It was, I think, on the day after that that we went to the Widburns' luncheon party at 'Claridge's'.

Neither Poirot nor I were particularly anxious to go. It was, as a matter of fact, about the sixth invitation we had received. Mrs Widburn was a persistent woman and she liked celebrities. Undaunted by refusals, she finally offered such a choice of dates that capitulation was inevitable. Under those circumstances the sooner we went and got it over the better.

Poirot had been very uncommunicative ever since the news from Paris. To my remarks on the subject he returned always the same answer.

"There is something here I do not comprehend."

And once or twice he murmured to himself.  "

Pince-nez. Pince-nez in Paris. Pince-nez in Carlotta Adams' bag."

I really felt glad of the luncheon party as a means of distraction.

Young Donald Ross was there and came up and greeted me cheerily. There were more men than women and he was put next to me at table.

Jane Wilkinson sat almost opposite us, and next to her, between her and Mrs Widburn, sat the young Duke of Merton.

Насколько я помню, мы обедали с Уилдбернами в отеле 'Кларидж' на следующий день.

И Пуаро, и я отправились туда без всякой охоты. Это было уже шестое приглашение, которые мы получили от миссис Уилдберн, настойчивой и любящей знаменитостей дамы. Невозмутимо снося отказы, она в конце концов предложила нам на выбор такое количество дней и часов, что мы вынуждены были капитулировать и решили, что чем скорее мы пройдем через это испытание, тем лучше.

После получения вестей из Парижа Пуаро сделался очень замкнутым и на все мои вопросы отвечал одно и то же:

"Здесь есть что-то, чего я не понимаю."

И несколько раз я слышал, как он тихонько бормотал:

"Пенсне. Пенсне в Париже. Пенсне в сумочке Карлотты Адамс."

Я был рад, что мы приняли приглашение на ланч и я надеялся, что Пуаро немного развлечется.

Среди приглашенных был Дональд Росс, радостно нас приветствовавший. Мы оказались с ним рядом за столом, поскольку дам оказалось меньше, чем мужчин.

Напротив нас сидела Джейн Уилкинсон, а слева от нее – и справа от миссис Уилдберн – молодой герцог Мертонский.

I fancied - of course it may have been only my fancy - that he looked slightly ill at ease. The company in which he found himself was, so I should imagine, little to his liking. He was a strictly conservative and somewhat reactionary young man - the kind of character that seemed to have stepped out of the Middle Ages by some regrettable mistake. His infatuation for the extremely modern Jane Wilkinson was one of those anachronistic jokes that Nature so loves to play.

Seeing Jane's beauty and appreciating the charm that her exquisitely husky voice lent to the most trite utterances, I could hardly wonder at his capitulation. But one can get used to perfect beauty and an intoxicating voice! It crossed my mind that perhaps even now a ray of common-sense was dissipating the mists of intoxicated love. It was a chance remark - a rather humiliating gaffe on Jane's part that gave me that impression.

Somebody - I forgot who - had uttered the phrase ‘judgement of Paris', and straight away Jane's delightful voice was uplifted. ‘Paris?' she said.  As sometimes happens, the words fell in a momentary lull of conversation. It was an awkward moment. On my right I heard Donald Ross draw his breath sharply. Mrs Widburn began to talk violently about Russian opera. Everyone hastily said something to somebody else. Jane alone looked serenely up and down the table without the least consciousness of having said anything amiss.

Мне почудилось (возможно, я ошибался), что ему было немного не по себе. Вряд ли ему, с его консервативными, я бы даже сказал – реакционными взглядами, пришлась по вкусу компания, в которой он оказался. По прихоти судьбы ему довелось жить в наши дни, а не в Средние века, и его страсть к суперсовременной Джейн Уилкинсон казалась одной из тех анахроничных шуток, которые природа любит играть с людьми.

Глядя на прелестную Джейн и слушая ее изумительный, хрипловатый голос, придававший очарование самым банальным высказываниям, я этому не удивлялся. Но со временем можно привыкнуть и к изумительной красоте, и к чарующему голосу! У меня мелькнула мысль, что, возможно, уже сейчас луч здравого смысла пробивается через пелену его всепоглощающей любви. Это пришло мне в голову после маленького инцидента, если не сказать – унизительного промаха, допущенного Джейн.

Кто-то (не помню кто) упомянул фразу 'суд Париса'. И сразу же восхитительный голос Джейн произнёс: 'Париж?' Как это иногда бывает во время общего разговора, именно в эту минуту все смолкли, и слова Джейн прозвучали в полной тишине. Дональд Росс поперхнулся. Миссис Уилдберн громко заговорила о русской опере, и сидевшие рядом поспешно подхватили эту тему. Одна только Джейн безмятежно поглядывала вокруг, совершенно не подозревая, что сказала глупость.

It was then I noticed the Duke. His lips were drawn tightly together, he had flushed, and it seemed to me as though he drew slightly away from Jane. He must have had a foretaste of the fact that for a man of his position to marry a Jane Wilkinson might lead to some awkward contretemps.

As so often happens, I made the first remark that came into my head to my left-hand neighbour, a stout titled lady who arranged children's matinees. I remember that the remark in question was: ‘Who is that extraordinary looking woman in purple at the other end of the table?' It was, of course, the lady's sister! Having stammered apologies, I turned and chatted to Ross, who answered in monosyllables.

It was then, rebuffed on both sides, that I noticed Bryan Martin. He must have been late for I had not seen him before. He was a little way further down the table on my side and was leaning forward and chatting with great animation to a pretty blonde woman.

Тогда-то я и обратил внимание на герцога. Он стиснул зубы, покраснел и даже как будто немного отодвинулся от Джейн. Не исключено, что в этот момент он впервые понял, что жениться на Джейн Уилкинсон значит быть готовым к неприятным сюрпризам.

Я тоже обратился к своей соседке слева и задал первый пришедший мне в голову вопрос: 'Кто эта забавная женщина в красном на противоположном конце стола?' На что моя соседка ответила, что это ее сестра. Пробормотав извинения, я повернулся к Россу и заговорил с ним, но он отвечал в основном междометиями.

Отвергнутый с обеих сторон, я в отчаянии обвел стол глазами и вдруг заметил Брайана Мартина. Он, наверное, пришел позже других, поскольку, когда мы садились обедать, его не было. Теперь он оживленно беседовал с какой-то хорошенькой блондинкой.

It was some time since I had seen him at close quarters, and I was struck at once by the great improvement in his looks. The haggard lines had almost disappeared. He looked younger and in every way more fit. He was laughing and chaffing his vis-a-vis and seemed in first-rate spirits.

I did not have time to observe him further, for at that moment my stout neighbour forgave me and graciously permitted me to listen to a long monologue on the beauties of a Children's Matinee which she was organizing for Charity.

Poirot had to leave early as he had an appointment. He was investigating the strange disappearance of an Ambassador's boots and had a rendezvous fixed for half-past two. He charged me to make his adieus to Mrs Widburn. While I was waiting to do so - not an easy matter, for she was at the moment closely surrounded by departing friends all breathing out ‘Darlings' at a great rate - somebody touched me on the shoulder.

It was young Ross.

"Isn't M. Poirot here? I wanted to speak to him."

I explained that Poirot had just departed.

Я давно не видел его вблизи и был поражен происшедшей с ним переменой к лучшему. Его лицо разгладилось, он помолодел на несколько лет и выглядел спокойным и отдохнувшим. У него, казалось, было отличное настроение, он весело смеялся, рассказывая что-то своей визави.

Однако наблюдать за ним долго я не смог, поскольку моя грузная соседка меня простила и благосклонно позволила мне выслушать длинный монолог о том, какой прелестный благотворительный концерт она организовала для 'бедных деток'.

Пуаро ушел раньше других, так как у него была назначена встреча. Он расследовал загадочное исчезновение ботинок бельгийского посла и должен был прибыть в посольство в половине третьего. Прощаться с миссис Уилдберн он предоставил мне, и я долго ждал своей очереди, поскольку все устремилось к ней одновременно с возгласом «Дорогая!», и в этот момент кто-то тронул меня за плечо.

Это был Дональд Росс.

"Разве мсье Пуаро уже ушел? А я-то хотел с ним поговорить."

Я объяснил ему, почему Пуаро пришлось уехать раньше.

Ross seemed taken aback. Looking more closely at him, I saw that something seemed to have upset him. He looked white and strained and he had a queer uncertain look in his eyes.

"Did you want to see him particularly?" I asked.

He answered slowly. "I - don't know."

It was such a queer answer that I stared at him in surprise.

He flushed.

"It sounds odd, I know. The truth is that something rather queer has happened. Something that I can't make out. I - I'd like M. Poirot's advice about it. Because, you see, I don't know what to do - I don't want to bother him, but-"

He looked so puzzled and unhappy that I hastened to reassure him.

"Poirot has gone to keep an appointment," I said. "But I know he means to be back for five o'clock. Why not ring him up then, or come and see him?"

"Thanks. Do you know, I think I will. Five o'clock?"

"Better ring up first," I said.

Дональд растерянно молчал. Взглянув на него внимательнее, я заметил, что он расстроен. Он был бледен, и в глазах у него появилось странное, неуверенное выражение.

"Вы хотели поговорить с ним о чем-то конкретном?"  спросил я.

"Не знаю,"  медленно ответил он.

Я не мог скрыть своего удивления.

Он покраснел.

"Понимаю, что это звучит глупо. Но дело в том, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Что-то, чего я не понимаю. Я... мне хотелось бы услышать мнение мсье Пуаро по этому поводу. Потому что я не знаю, как быть... Я не стал бы его беспокоить, но..."

У Росса был такой жалкий вид, что я поспешил успокоить его:

"Пуаро непременно нужно было уехать, но я знаю, что он вернется домой не позже пяти. Почему бы вам не позвонить или не зайти в это время?"

"Спасибо. Знаете, я, пожалуй, так и поступлю. В пять часов?"

"На всякий случай позвоните сначала,"  сказал я.

"All right. I will. Thanks, Hastings. You see, I think it might - just might - be very important."

I nodded and turned again to where Mrs Widburn was dispensing honied words and limp handshakes.

My duty done, I was turning away when a hand was slipped through my arm.

"Don't cut me," said a merry voice.

It was Mery Driver - looking extremely chic, by the way.

"Hello," I said. "Where have you sprung from?"

"I was lunching at the next table to you."

"I didn't see you. How is business?"

"Booming, thank you."

"The soup plates going well?"

"Soup plates, as you rudely call them, are going very well. When everybody has got thoroughly laden up with them, there's going to be dirty work done. Something like a blister with a feather attached is going to be worn bang in the middle of the forehead."

"Unscrupulous," I said.

"Хорошо. Я позвоню. Спасибо, Гастингс. Возможно... возможно, это очень важно."

Я кивнул и повернулся к миссис Уилдберн, которая продолжала одаривать гостей ласковыми словами и вялыми рукопожатиями.

Исполнив свой долг, я вышел из зала и почувствовал, как кто-то берет меня под руку.

"Не бегите так!"  произнес веселый голос.

"Это была Мэри Драйвер"  хорошенькая и прекрасно одетая.

"Добрый день!"  сказал я.  "Где вы прятались?"

"В том же зале, что и вы, за соседним столом."

"Я не заметил. Как дела в магазине?"

"Отлично, благодарю вас."

"Суповые тарелки пользуются успехом?"

"Суповые тарелки, как вы нетактично выразились, пользуются успехом. Когда они всем порядком надоедят, придется придумать что-нибудь другое. Например, пузырь, который будет крепиться ко лбу с помощью пера."

"Какой ужас!"  сказал я.

"Not at all. Somebody must come to the rescue of the ostriches. They're all on the dole."

She laughed.

"Good-bye. I'm taking an afternoon off from business. Going for a spin in the country."

"And very nice too," I said approvingly. "It's stifling in London today."

I myself walked leisurely through the park. I reached home about four o'clock. Poirot had not yet come in. It was twenty minutes to five when he returned. He was twinkling and clearly in a good humour.

"I see, Holmes," I remarked, "that you have tracked the ambassadorial boots."

"It was a case of cocaine smuggling. Very ingenious. For the last hour I have been in a ladies' beauty parlour. There was a girl there with auburn hair who would have captured your susceptible heart at once."

Poirot always has the impression that I am particularly susceptible to auburn hair. I do not bother to argue about it.

The telephone rang.

"That's probably Donald Ross," I said as I went across to the instrument.

"Donald Ross?"

"Yes, the young man we met at Chiswick. He wants to see you about something."

"Вовсе нет. Мы должны помочь страусам. Они уже давно живут на пособие по безработице."

И она засмеялась.

"До свидания. Я решила немного отдохнуть от магазина и сейчас поеду за город."

"Правильно сделаете,"  одобрил ее я.  "В Лондоне сегодня ужасно душно."

Я тоже прогулялся по парку и вернулся домой около четырех. Пуаро еще не было. Он появился без двадцати пять с сияющими глазами и довольной улыбкой.

"Судя по всему, Холмс,"  сказал я,  "вы нашли посольские ботинки."

"Они должны были сыграть не последнюю роль в контрабанде кокаина. Очень остроумная затея. Последний час я провел в дамской парикмахерской. Там была одна шатенка, которая наверняка покорила бы ваше сердце."

Пуаро почему-то уверен, что я неравнодушен к шатенкам, а я считаю ниже своего достоинства спорить.

Раздался телефонный звонок.

"Наверное, это Дональд Росс,"  сказал я, подходя к телефону.

"Дональд Росс?"

"Да, молодой человек, с которым мы познакомились в Чизвике. Вы ему зачем-то нужны."

I took down the receiver.

"Hello. Captain Hastings speaking."

"Oh! is that you? Has M. Poirot come in?"

"Yes, he's here now. Do you want to speak to him or are you coming round?"

It's nothing much. I can tell him just as well over the telephone."

Poirot came forward and took the receiver. I was so close that I could hear, faintly, Ross's voice.

"Is that M. Poirot?" The voice sounded eager-excited.

"Yes, it is I."

Look here, I don't want to bother you, but there's something that seems to me a bit odd. It's in connection with Lord Edgware's death."

I saw Poirot's figure go taut.

Я снял трубку.

"Алло, говорит капитан Гастингс."

"О, это вы? Мсье Пуаро уже пришел?"

"Да, только что. Хотите поговорить с ним или приедете?"

"У меня всего несколько слов. Наверное, я могу сказать их и по телефону."

Когда трубку взял Пуаро, я стоял так близко, что слышал приглушенный голос Росса.

"Мсье Пуаро?"  Голос звучал взволнованно и нетерпеливо.

"Да, это я."

"Простите, что беспокою вас, но мне кажется очень странной одна вещь. Она связана со смертью лорда Эджвера.

Я видел, как напряглась фигура Пуаро.

"Continue, continue."

"It may seem just nonsense to you-"

"No, no. Tell me, all the same."

"It was Paris set me off. You see-"

Very faintly I heard a bell trilling.

"Half a second," said Ross. There was the sound of the receiver being laid down.

We waited. Poirot at the mouthpiece. I was standing beside him. I say - we waited…

Two minutes passed…three minutes - four minutes - five minutes.

Poirot shifted his feet uneasily. He glanced up at the clock. Then he moved the hook up and down and spoke to the Exchange. He turned to me.

"The receiver is still off at the other end, but there is no reply. They cannot get an answer. Quick, Hastings, look up Ross's address in the telephone book. We must go there at once."

"Продолжайте, пожалуйста."

"Вам это может показаться полнейшим вздором... "

"Нет-нет, говорите."

"Это Париж навёл меня на мыстль. Видите ли..."

Я услышал очень слабый звонок.

"Пол-секунды,"  сказал Росс и, видимо, положил трубку рядом с аппаратом.

Мы молча ждали – Пуаро с трубкой в руке, я – стоя рядом с ним.

Прошло две минуты... три... четыре... пять.

Пуаро беспокойно пошевелился и взглянул на часы. Затем он опустил трубку на рычаг, снова поднял ее и вызвал телефонную станцию. Через несколько минут он повернулся ко мне.

"Трубка у Росса по-прежнему снята, но он не отвечает. Быстрее, Гастингс, найдите в телефонной книге его адрес. Мы немедленно едем к нему!"