Agatha Christie 'Five Little Pigs' - Агата Кристи 'Пять поросят'

Philip Blake was recognizably like the description given of him by Montague Depleach. A prosperous, shrewd, jovial-looking man-slightly running to fat.

Hercule Poirot had timed his appointment for half-past six on a Saturday afternoon. Philip Blake had just finished his eighteen holes, and he had been on his game-winning a fiver from his opponent. He was in the mood to be friendly and expansive.

Hercule Poirot explained himself and his errand. On this occasion at least he showed no undue passion for unsullied truth. It was a question, Blake gathered, of a series of books dealing with famous crimes.

Philip Blake frowned. He said: "Good Lord, why make up these things?"

Hercule Poirot shrugged his shoulders. He was at his most foreign today. He was out to be despised but patronized.

He murmured: "It is the public. They eat it up-yes, eat it up."

"Ghouls," said Philip Blake. But he said it good-humouredly-not with the fastidiousness and the distaste that a more sensitive man might have displayed. Hercule

Poirot said with a shrug of the shoulders: "It is human nature. You and I, Mr Blake, who know the world, have no illusions about our fellow human beings. Not bad people, most of them, but certainly not to be idealized."

Blake said heartily: "I’ve parted with my illusions long ago."

"Instead, you tell a very good story, so I have been told."

"Ah!" Blake’s eyes twinkled. "Heard this one?"

Филип Блейк полностью соответствовал описанию Монтегью Деплича. Преуспевающий и общительный хитрец, склонный к полноте.

Эркюль Пуаро попросил принять его в половине седьмого вечера в воскресение. Филип блейк только что закончил партию в гольф и торжествовал победу, выиграв у противника пять фунтов. Он был готов к дружелюбному и открытому разговору.

Эркюль Пуаро представился и объяснил, что ему нужно. На этот раз он не спешил признаться в истинной причине своего прихода. Речь шла, как понял Блейк, о серии книг, посвящённым знаменитым преступлениям.

"Господи," нахмурился Филип Блейк, "кому это нужно?"

Эркюль Пуаро пожал плечами. Сегодня он старался как можно больше выглядеть иностранцем. Пусть к нему относятся свысока, но снисходительно.

"Публика любит такое чтение," пробормотал он.

"Дикари," отозвался Филип Блейк. Но сказано это было благодушно - без той брезгливости и отвращения, которые проявил бы более щепетильный человек.

"Такова человеческая натура," заметил, пожав плечами, Эркюль Пуаро. "Мы с вами, мистер Блейк, знаем жизнь, а потому не испытываем иллюзий насчёт наших соплеменников. Большинство из них люди неплохие, но идеализировать их не приходится."

"Я лично давно расстался с иллюзиями," признался Блейк.

"Зато, говорят, Вы рассказываете занимательные истории."

"А?" блеснул глазами Блейк. "Слышали эту?"

Poirot’s laugh came at the right place. It was not an edifying story, but it was funny.

Philip Blake lay back in his chair, his muscles relaxed, his eyes creased with good humour.

Hercule Poirot thought suddenly that he looked rather like a contented pig.

This little pig went to market…

What was he like, this man, this Philip Blake? A man, it would seem, without cares. Prosperous, contented. No remorseful thoughts, no uneasy twinges of conscience from the past, no haunting memories here. No, a well-fed pig who had gone to market-and fetched the full market price…

But once, perhaps, there had been more to Philip Blake. He must have been, when young, a handsome man. Eyes always a shade too small, a fraction too near together, perhaps-but otherwise a well made, well set up young man. How old was he now? At a guess between fifty and sixty. Nearing forty, then, at the time of Crale’s death. Less stultified, then, less sunk in the gratifications of the minute. Asking more of life, perhaps, and receiving less…

Poirot murmured as a mere catch-phrase:

"You comprehend my position."

"No, really, you know, I’m hanged if I do." Blake sat upright again, his glance was once more shrewd. "Why you? You’re not a writer?"

"Not precisely-no. Actually I am a detective."

The modesty of this remark had probably not been equalled before in Poirot’s conversation.

"Of course you are. We all know that. The famous Hercule Poirot!"

But his tone held a subtly mocking note. Intrinsically, Philip Blake was too much of an Englishman to take the pretensions of a foreigner seriously.

Пуаро рассмеялся именно там, где следовало. История была не поучительной, но забавной.

Филип Блейк откинулся на спинку кресла, расслабился, глаза щурились от удовольствия.

А Эркюлю Пуаро вдруг пришло в голову, что он выглядит, как довольный жизнью поросёнок.

Один поросёнок пошёл на базар...

Что представляет собой этот человек, Филип Блейк? Забот он, по-видимому, не ведает. преуспевает, доволен собой. Никаких укоров, угрызений совести, навязчивых воспоминаний о прошлом. Да, откормленный поросёнок, который пошёл на базар и накупил много товара...

А когда-то Филип Блейк, наверное, был совсем другим. Видно, красивым в молодости. Глаза, правда, могли бы быть чуть по-больше и пошире расставлены - но в остальном вполне приличный молодой человек. сколько ему сейчас? На вид где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Значит,  во время смерти Крейла ему было под сорок. Был в ту пору меньше доволен собой, своим положением. Требовал от жизни, наверно, больше, а получал меньше...

Не зная, как приступить к делу, Пуаро пробормотал:

"Вы, разумеется, понимаете моё положение?"

"Нет, представьте себе, и не догадываюсь." Блейк выпрямился, взгляд его снова стал внимательным."Почему Вы? Вы ведь не писатель?"

"Ни в коем случае. Я сыщик."

Подобная скромность вовсе не была присуща Эркюлю Пуаро.

"Ну, конечно! Мы все знаем, кто Вы. Знаменитый Эркюль Пуаро!"

Но в тоне его звучала насмешка. Филип Блейк был слишком англичанином, чтобы всерьёз относиться к претензиям иностранца.

To his cronies he would have said:

"Quaint little mountebank. Oh well, I expect his stuff goes down with the women all right."

And although that derisive patronizing attitude was exactly the one which Hercule Poirot had aimed at inducing, nevertheless he found himself annoyed by it.

This man, this successful man of affairs, was unimpressed by Hercule Poirot! It was a scandal.

Своим приятелям он бы сказал:

" Продувная бестия! Может, на женщин он и производит впечатление, но со мной этот номер не пройдет!"

И хотя именно такое ироническое отношение и хотел вызвать у него Эркюль Пуаро, тем не менее он вдруг разозлился.

На этого человека, этого преуспевающего дельца появление Эркюля Пуаро не произвело должного впечатления! Какое безобразие

"I am gratified," said Poirot untruly, "that I am so well known to you. My success, let me tell you, has been founded on the psychology-the eternal 'why?' of human behaviour. That, M. Blake, is what interests the world in crime today. It used to be romance. Famous crimes were retold from one angle only-the love-story connected with them. Nowadays it is very different. People read with interest that Dr Crippen murdered his wife because she was a big bouncing woman and he was little and insignificant and therefore she made him feel inferior. They read of some famous woman criminal that she killed because she’d been snubbed by her father when she was three years old. It is, as I say, the why of crime that interests nowadays."

"Я искренне польщен," — отнюдь не искренне сказал Пуаро,  "что вы меня так хорошо знаете. Мой успех, позвольте заметить, основан на психологии — на вечном 'почему?' в поведении человека. Сегодня, мистер Блейк, мир интересует психологический аспект совершенного преступления. А когда-то это был романтический аспект. Знаменитые преступления пересказывались только под одним углом зрения — в основе их лежала любовная история. В наши дни все изменилось. Люди с интересом читают о том, что доктор Криппен убил свою жену, потому что она была крупной, рослой женщиной, а он — маленьким и невидным, и поэтому у него развился комплекс неполноценности. Они читают об известной преступнице, которая совершила убийство потому, что ее отец не обращал на нее никакого внимания, когда ей было три года. Нынче публику интересует, почему совершено то или иное преступление."

Philip Blake said, with a slight yawn: "The why of most crimes is obvious enough, I should say. Usually money.

"Poirot cried: ‘Ah, but my dear sir, the why must never be obvious. That is the whole point!"

"And that’s where you come in?"

"And that, as you say, is where I come in! It is proposed to rewrite the stories of certain by gone crimes-from the psychological angle. Psychology in crime, it is my speciality. I have accepted the commission."

Слегка зевнув, Филип Блейк сказал:

"По-моему, причина большинства преступлений совершенно ясна. Обычно это деньги."

"Нет, дорогой мой сэр,"  воскликнул Пуаро," причина никогда не бывает ясна! В этом-то все дело!

"И именно тут подключаетесь вы?"

"И именно тут, как вы изволили выразиться, подключаюсь я! Есть идея изложить ряд совершенных когда-то преступлений с точки зрения психологии. Я специалист в области психологии. Вот почему я и принял на себя эту обязанность."