Печать

"Not at all. They know all they see at Godolphin Street. They know — and shall know — nothing of Whitehall Terrace. Only WE know of both events, and can trace the relation between them. There is one obvious point which would, in any case, have turned my suspicions against Lucas. Godolphin Street, Westminster, is only a few minutes' walk from Whitehall Terrace. The other secret agents whom I have named live in the ex- treme West End. It was easier, therefore, for Lucas than for the others to establish a connection or receive a message from the European Secretary's household — a small thing, and yet where events are compressed into a few hours it may prove essential. Halloa! what have we here?"

Mrs. Hudson had appeared with a lady's card upon her salver. Holmes glanced at it, raised his eyebrows, and  handed it over to me.

"Вовсе нет. Они знают всё, что видят на Голдофин-стрит. Они не знают - и ничего не узнают - об Уайтхолл-Террас. Только МЫ знаем об обоих событиях и можем проследить взаимосвязь между ними. Есть одно явное обстоятельство, которое, как бы то ни было, возбудило мои подозрения против Лукаса. Годольфин-стрит в Вестминстере находится всего лишь в нескольких минутах ходьбы от Уайтхолл-Террас. Другие секретные агенты, которых я назвал, живут в дальнем конце Уэст-Энда. Поэтому Лукасу было легче, чем всем остальным установить связь и получить сведения из дома министра по европейским делам - незначительная деталь, однако если учесть, что события произошли всего в течение нескольких часов, она может оказаться существенной. Ага! Что у нас тут?"

Появилась миссис Хадсон, неся на подносе дамскую визитную карточку. Холмс взглянул на неё, поднял брови и передал мне.

"Ask Lady Hilda Trelawney Hope if she will be kind enough to step up," said he.

A moment later our modest apartment, already so distinguished that morning, was further honoured by tne entrance of the most lovely woman in London. I had often heard of the beauty of the youngest daughter of the Duke of Belminster, but no description of it, and no contemplation of colourless photographs, had prepared me for the subtle, delicate charm and the beautiful colouring of that exquisite head. And yet as we saw it that autumn morning, it was not its beauty which would be the first thing to impress the observer. The cheek was lovely, but it was paled with emotion, the eyes were bright but it was the brightness of fever, the sensitive mouth was tight and drawn in an effort self-command. Terror - not beauty - was what sprang first to the eye as our fair visitor stood framed for an instant in the open door.

 

"Спросите леди Хильду Трелони Хоуп, будет ли она любезна подняться сюда."

Мгновение спустя наша скромная комната, уже удостоенная высокими гостями этим утром, снова удостоилась этой чести посещением самой прекрасной женщины в Лондоне. Я часто слышал о красоте младьшей дочери герцога Белминстерского, но ни одно её описание, никакое расматривание цветных фотографий не подготовили меня к утончённому, изысканному обаянию и прелестным краскам этого милого лица. Однако, как мы увидели в это осеннее утро, не красота была первой вещью, которая поражала наблюдателя. Её щёчка была прекрасной, но бледной от волнения, глаза блестели, но это был лихорадочный блеск, нежный рот был крепко сжат в попытке овладеть собой. Страх, а не красота - вот что бросилось в глаза прежде всего, когда наша очаровательная гостья на мгновение появилась в проёме открытой двери.

"Has my husband been here, Mr. Holmes?"

"Yes, madam, he has been here."

"Mr. Holmes, I implore you not to tell him that I came here."

Holmes bowed coldly, and motioned the lady to a chair.

"Your ladyship places me in a very delicate position. I beg that you will sit down and tell me what you desire, but I fear that I cannot make any unconditional promise."

She swept across the room and seated herself with her back to the window. It was a queenly presence — tall, graceful, and intensely womanly.

"Mr. Holmes," she said — and her white-gloved hands clasped and unclasped as she spoke — "I wil speak frankly to you in the hopes that it may induce you to speak frankly in return. There is complete confidence between my husband and me on all matters save one. That one is politics. On this his lips are sealed. He tells me nothing. Now, I am aware that there was a most deplorable occurrence in our house last night. I know that a paper has disappeared.

"Мой муж был здесь, мистер Холмс?"

"Да, мадам,он был здесь."

"Мистер Холмс, уверяю, не говорите ему, что я приходила сюда."

Холмс холодно поклонился и жестом предложил леди сесть в кресло.

"Ваша светлось ставит меня в очень щекотливое положение. Прошу Вас, садитесь и расскажите мне, что Вам угодно, но, боюсь, я не могу дать никаких безусловных обещаний."

Она величаво прошла через всю комнату и села спиной к окну. У неё был царственный вид - высокая, грациозная и очень женственная.

"Мистер Холмс", сказала она, и её руки в белых перчатках сжимались и разжимались, пока она говорила" - я буду говорить с Вами откровенно в надежде, что это, в свою очередь, побудит Вас говорить откровенно со мной. Между моим мужем и мной полное доверие по всем вопросам, кроме одного. Это политика. Здесь его губы запечатаны. Он ничего мне не говорит. Однако, я знаю, что в нашем доме призошло пренеприятнейшее событие прошлой ночью. Я знаю, что пропала какая-то бумага.

 

 



 

Блог об изучении английского языка/ Уроки английского языка/ Все права защищены