Для тех, кто только начал учить английский
|
 |
|
Страница 1 из 19
R. L. Stevenson "The Rajah's Diamond" - Р. Л. Стивенсон "Алмаз Раджи"
Story of the House with the Green Blinds - Повесть о доме с зелеными ставнями
оглавление
|
Francis Scrymgeour, a clerk in the Bank of Scotland at Edinburgh, had attained the age of twenty-five in a sphere of quiet, creditable, and domestic life. His mother died while he was young; but his father, a man of sense and probity, had given him an excellent education at school, and brought him up at home to orderly and frugal habits. Francis, who was of a docile and affectionate disposition, profited by these advantages with zeal, and devoted himself heart and soul to his employment.
|
Фрэнсис Скримджер, клерк Банка Шотландии в Эдинбурге, достиг возраста двадцати пяти лет в обстановке тихой, почтенной домашней жизни. Его мать умерла, пока он был юн, но его отец, человек здравого смысла и неподкупной честности, дал ему отличное образование в школе и воспитал его дома, приучив к аккуратным и умеренным привычкам. Фрэнсис, который имел прилежный и ласковый нрав, воспользовался этими преимуществами и посвятил себя "душой и сердцем" работе.
|
| A walk upon Saturday afternoon, an occasional dinner with members of his family, and a yearly tour of a fortnight in the Highlands or even on the continent of Europe, were his principal distractions, and, he grew rapidly in favour with his superiors, and enjoyed already a salary of nearly two hundred pounds a year, with the prospect of an ultimate advance to almost double that amount. Few young men were more contented, few more willing and laborious than Francis Scrymgeour. Sometimes at night, when he had read the daily paper, he would play upon the flute to amuse his father, for whose qualities he entertained a great respect. |
Прогулка в субботний день, порой - ужин с членами семьи и ежегодная поездка на две недели в горы Шотландии или даже на европейский континент были его главными развлечениями, начальство к него относилось всё лучше, и он рос быстро в благоволении своих начальников и уже имел жалование в почти двести фунтов в год с перспективой на дальнейшее продвижение к почти двойному размеру этой суммы. Немногие молодые люди были более довольны жизнью, немногие - более старательными и трудолюбивыми, чем Фрэнсис Скримджер. Иногда вечером, после того, как он прочитывал дневную газету, он игрывал на флейте, чтобы развлечь отца, к чьим качествам он питал большое уважение.
|
| One day he received a note from a well-known firm of Writers to the Signet, requesting the favour of an immediate interview with him. The letter was marked "Private and Confidential," and had been addressed to him at the bank, instead of at home - two unusual circumstances which made him obey the summons with the more alacrity. The senior member of the firm, a man of much austerity of manner, made him gravely welcome, requested him to take a seat, and proceeded to explain the matter in hand in the picked expressions of a veteran man of business. |
Однажды он получил записку от хорошо известной конторы присяжных стряпчих, в которой его просили о любезности немедленной встречи с ним. Письмо было помечено 'личное и конфиденциальное', и было отправлено ему в банк, а не домой - два необычных обстоятельства, которые заставили его прийти на зов с большей готовностью. Глава фирмы, человек большой суровости в поведении, оказал ему важный приём и начал разъяснять рассматриваемое дело в осторожно выбранных выражениях маститого делового человека.
|
| A person, who must remain nameless, but of whom the lawyer had every reason to think well - a man, in short, of some station in the country - desired to make Francis an annual allowance of five hundred pounds. The capital was to be placed under the control of the lawyer's firm and two trustees who must also remain anonymous. There were conditions annexed to this liberality, but he was of opinion that his new client would find nothing either excessive or dishonourable in the terms; and he repeated these two words with emphasis, as though he desired to commit himself to nothing more. Francis asked their nature. |
Человек, чьё имя должно остаться неизвестным, но о ком стряпчий имел все причины думать хорошо, человек, коротко говоря, занимающий определённое положение в стране, пожелал давать Фрэнсису ежегодное довольствие в пятьсот фунтов. Этот капитал должен быть помещён в ведение конторы стряпчего и двух доверенных лиц, которые должны также остаться анонимными. Были некоторые условия, прилагающиеся к этой щедрости, но он придерживался мнения, что его новый коиент не найдёт ничего чрезмерного или недостойного в условиях, и он повторил эти два слова с ударением, будто не хотел брать на себя какие-либо ещё обязательства. Фрэнсис спросил об их природе.
|
|
"The conditions," said the Writer to the Signet, "are, as I have twice remarked, neither dishonourable nor excessive. At the same time I cannot conceal from you that they are most unusual. Indeed, the whole case is very much out of our way; and I should certainly have refused it had it not been for the reputation of the gentleman who entrusted it to my care, and, let me add, Mr. Scrymgeour, the interest I have been led to take in yourself by many complimentary and, I have no doubt, well-deserved reports."
Francis entreated him to be more specific.
"You cannot picture my uneasiness as to these conditions," he said.
|
"Условия," сказал стряпчий, не являются, как я отметил дважды, ни недостойными, ни чрезмерными. В то же время я не могу скрыть от Вас, что они весьма необычны. В самом деле, всё это дело очень необычно для нас, и я бы точно отказался от него, если бы не репутация джентльмена, который поручил его моей заботе и, позвольте добавить, мистер Скримджер, участие в Вашей судьбе, которое меня заставили принять многочисленные хвалебные и, я не сомневаюсь, заслуженные отзывы о Вас."
Фрэнсис попросил его быть более конкретным.
"Вы не можете представить себе мою тревогу по поводу этих условий," сказал он.
|
|
"They are two," replied the lawyer, "only two; and the sum, as you will remember, is five hundred a-year - and unburdened, I forgot to add, unburdened."
And the lawyer raised his eyebrows at him with solemn gusto.
"The first," he resumed, "is of remarkable simplicity. You must be in Paris by the afternoon of Sunday, the 15th; there you will find, at the box-office of the Comedie Francaise, a ticket for admission taken in your name and waiting you. You are requested to sit out the whole performance in the seat provided, and that is all."
|
"Их два," ответил стряпчий, "только два, а сумма, как Вы помните - пятьсот в год, и без налогов, я забыл добавить, без налогов."
И стряпчий поднял брови, глядя на него с торжественным удовольствием.
"Первое," продолжил он, "отличается примечательной простотой. Вы должны быть в Париже к послеполуденному времени в воскресение, 15-го числа, Вы найдёте входной билет в кассе Комеди Франсез, взятый на Ваше имя и ожидающий Вас. От Вас требуется высидеть целый спектакль на предоставленном месте, и всё."
|
|
|
|
